Римско-Католический приход Преображения Господнего. Город Тверь

Евхаристия (греч. ευχαριστία, лат. eucharistia - благодарение) - таинство, установленное Иисусом Христом во время Тайной Вечери, в котором силой Святого Духа совершается пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христа. Совершение этого таинства, являющееся прославлением Бога Отца и воспоминанием жертвы Христа, - это средоточие главного христианского богослужения, также называемого Евхаристией или Святой Мессой (в латинском обряде), Божественной литургией (как в латинском, так и в восточных обрядах), Вечерей (Трапезой) Господней. В Евхаристии наиболее совершенным образом проявляется присутствие в Церкви Иисуса Христа "благодаря силе Его Слова и Его Духа" (ККЦ 1358). Евхаристией также называют сами Святые Дары.

В Новом Завете.

Новый Завет содержит 4 фрагмента о происхождении Евхаристии (Мф 26, 26-29; Мк 14, 22-25; Лк 22, 15-20; 1 Кор 11, 23-25), согласно которым это таинство установил Спаситель на Своей прощальной Вечере с учениками. При этом Иисус Христос использовал иудейский обряд преломления пасхального хлеба в воспоминание исхода евреев из Египта (ср. Втор 8, 3). Во время пасхальной трапезы Он произнес молитву благодарения над хлебом, а затем преломил его и подал ученикам со словами: "Примите, вкусите, это есть Тело Моё" (ср. Мк 14, 22); в конце трапезы (или по её окончании) Он совершил также благодарственную молитву над чашей вина и подал её ученикам, говоря: "Это есть Кровь Моя нового завета, которая за многих прольётся" (ср. Мк 14, 24).

Новозаветные описания евхаристической  формулы различаются тем, что в Мф 26, 26-29 и Мк 14, 22-25 (в отличие от Лк 22, 15-20 и 1 Кор 11, 23-25) присутствуют слова о крови: "...за многих изливаемая" и отсутствуют слова: "Это совершайте в память обо Мне". Среди библеистов нет единого мнения относительно того, какой из этих текстов наиболее точно воспроизводит слова Христа во время Тайной вечери.

Учение Христа о Евхаристии как небесном вечном Хлебе содержится в Его проповеди в Капернауме (ср. Ин 6, 25-59). Основные положения этого учения: Евхаристия духовно воскрешает вкушающих от неё, даёт им вечную жизнь, а также соединяет верующих со Христом и друг с другом.

Важным свидетельством об истории Евхаристии являются упоминания о собраниях первых христианских общин для совершения богослужений, содержавших обряд преломления хлеба как воспоминание о Господе, о Его земной жизни, Тайной вечере, искуплении, страдании и смерти, воскресении и вознесении на небо (Деян 2, 42; 20, 7-12). Об изначальной вере в реальное присутствие в Евхаристии истинных Тела и Крови Христа говорят в т.ч. предостережения апостола Павла касательно недостойного принятия Евхаристии (1 Кор 11, 28-32) и запрещение христианам участвовать в языческих культовых трапезах (1 Кор 10, 14-22).

Развитие богословских представлений о Евхаристии.

Раннехристианский период и эпоха патристики. 

Раннехристианские апологеты и представители Александрийской богословской школы (например, Климент Александрийский) под влиянием платонизма при интерпретации Евхаристии использовали концепцию "действительность-символ": будучи символом-образом, Евхаристия являет в себе и отражает первообраз - Иисуса Христа, реально в ней присутствующего; с другой стороны, Евхаристия устремляет участвующих в ней к своему первообразу, а именно к эсхатологической полноте присутствия Христа.

Каппадокийские Отцы называли Евхаристию тайной истинного и полного единения со Христом, священной и глубоко таинственной действительностью, "Божественной мистагогией" (Григорий Нисский); они подчёркивали общинный и жертвенный характер Евхаристии, особое внимание обращая на то, что евхаристическая тайна совершается благодаря действию Святого Духа, поэтому своё учение о Евхаристии представляли в пневматологическом аспекте. Представители Антиохийской богословской школы связывали спасительное действие, осуществляющееся в Евхаристии, с человеческой природой Христа и Его искупительной жертвой. В понимании Иоанна Златоуста содержанием евхаристической жертвы является дар, принесённый Иисусом Христом на кресте, а также дар, приносимый каждым участвующим в Евхаристии. Отцы Церкви также применяли соотношение "действительность-символ" к евхаристическим дарам: хлеб и вино как образ и подобие воплощают собой Тело и Кровь Христа, Который реально присутствует в евхаристической литургии, принося Себя в жертву посредством крестной смерти. Евхаристический хлеб и вино в иудео-христианской традиции и в учении греческих Отцов - это прежде всего анамнесис (литургическое воспоминание) Боговоплощения (Дидахе 14, 1; Юстин Философ, Dialogus cum Tryphone Iudaeo 41, 1; Apologia 1, 66; ириней Лионский, Adversus haereses III, 19, 1; IV, 18, 4-5; V, 2, 3); так же, как Сын Божий принял тело от Девы Марии, в Евхаристии Он через Святого Духа соединяется с жертвенными дарами. Александрийские богословы (Евсевий Кесарийскиий, Афанасий Великий, Кирилл Александрийский и др.) отмечали, что в Евхаристии Тело и Кровь Христа открывают путь к единению с Логосом (Ориген даже преуменьшал значение физического причащения, считая особенно важным духовное причащение посредством евангельского слова, проповеди и молитвы). В V в. некоторые антиохийские богословы, склонные к крайней форме диофизитства, основываясь на христологическом термине "неизменный", сформулированном в 451 на Халкидонском соборе, не признавали, что в Евхаристии происходит пресуществление хлеба и вина, а утверждали, что в результате освящения Святой Дух (либо благодать) наполняет хлеб и вино, которые после этого можно называть Телом и Кровью Христа; согласно их представлениям, пресуществление означало бы смешение человеческой природы Христа с Божественной. В VIII в. ортодоксальное учение о Евхаристии разрабатывал Иоанн Дамаскин, утверждавший, помимо реальности пресуществления в Евхаристии (PG 94, 145), испостасное единство евхаристического Тела и Крови с Предвечным Словом (PG 94, 1346).

Латинские Отцы Церкви (Киприан Карфагенский, Августин) для выражения присутствия Христа в Евхаристии (не подвергая никакому сомнению его реальный характер) также пользовались понятиями образа, знака и подобия. Влияние этических идей стоицизма проявилось в разработке духовно-нравственного и пастырского аспекта Евхаристии, в особенности в сочинениях Киприана Карфагенского, согласно которому Евхаристия придаёт верующему духовную силу для ведения нравственной жизни, укрепляет его в страданиях и служит источником единения с Христом и христианской общиной (Epistola 6313; Epistola 69 5). Латинские богословы, подчёркивая жертвенный характер Евхаристии, стали называть евхаристическую литургию "Новой жертвой" не в силу анамнесиса, а из-за непосредственного совершения жертвоприношения. Согласно Амвросию Медиоланскому, природа хлеба и вина претерпевает изменение вследствие произнесения евхаристической молитвы. Августин, разделяя традиционное учение Церкви о реальном присутствии Христа в Евхаристии (Secmo 227), для выражения её значения как знака ввёл понятие sacramentum в качестве определения евхаристических хлеба и вина, аres sacramenti - в качестве определения Тела и Крови Христа. Согласно его учению, Евхаристия как таинство Тела и Крови - это отражение (реальный символ) истинных Тела и Крови Христа, т.е. res этого таинства относится не только к собственно Телу и Крови, но и к Мистическому Телу Христову, которым является Церковь.

Средневековье.

В середины IX в. возник спор между бенедиктинскими богословами Пасхазием Радбертом (который определял Евхаристию как реальность, отводя символу гносеологическую функцию) и Ратрамном Корбийским, утверждавшим лишь символический характер Евхаристии. В XI в. спор о Евхаристии продолжил Беренгарий Турский; разделяя взгляды Ратрамна, он при интерпретации Евхаристии ввёл понятие субстанции, утверждая, что субстанция хлеба и вина не пресуществляется в Тело и Кровь Христа, а лишь становится их символом. Ответом на это гетеродоксальное богословское мнение стало составленное для Беренгария кардиналом Гумбертом Сильва-Кандидским исповедание веры (DH 690), в котором Тело и Кровь в Евхаристии трактуются как реальность, которой можно приобщиться чувственным (sensualiter) и подлинным (in veritate) образом в таинстве. В исповедании веры, провозглашённом на Римском соборе 1079, содержалось положение о присутствии в Евхаристии Тела и Крови Христа в реальной субстанции и подлинной природе.

В XIII в. в учение о Евхаристии были введены аристотелевские категории материи и формы; тайноустановительные слова относили исключительно к освящению как форме таинства, т.е. как подлинной действенной основе присутствия Тела и Крови Христа в хлебе и вине. Некоторые представители схоластики интерпретировали это присутствие в соответствии со строго ограниченным дословным содержанием рассматриваемых понятий, подразумевая присутствие под видом хлеба только Тела, а под видом вина - только Крови. Присутствие "всего Христа" (Его Тела, Крови, Души и Божества) под отдельными видами в поздней схоластике было названо учением о конкомитанции (лат. concomitantia - сопровождение), в соответствии с которым присутствие Тела сопровождается присутствием Крови и Души, а присутствие Крови - присутствием Тела и Души; в силу же ипостасного единства присутствие Тела и Крови сопровождается присутствием Божества Христа (см. Фома Аквинский, Summa theologiae III, 76, 1-3).

Богословские размышления на тему Евхаристии Гуго Сен-Викторского, Петра из Пуатье, Петра Ломбардского, Александра Гэльского и в особенности Фомы Аквинского (содержащиеся в Summa theologiae III, 73-82) были сосредоточены на интерпретации учения о пресуществлении, определённом через понятие транссубстанциации (transsubstantiatio), которое было введено Роландом Бандинелли (впоследствии ставшим Папой Александром III) и официально принято Церковью в 1215 на IV Латеранском соборе. Иной точки зрения придерживался И. Дунс Скот, считавший, что не меньшего внимания заслуживает учение о консубстанциации (лат. consubstantiatio - сопребывание [субстанций]). Широкое признание получила теория Фомы Аквинского, согласно которой субстанция хлеба и вина пресуществляется в субстанцию Тела и Крови Христа при сохранении акциденций, свойственных хлебу и вину; благодаря этому Тело Христово, присутствуя под видом субстанции (per modum substantiae), не подчиняется физиологическим законам и имеет метафизическое, а не пространственное измерение. Развитие учения о пресуществлении в период Средневековья оказало влияние на формирование евхаристического культа: дарохранительница (а не алтарь) стала считаться центральным местом храма, а поклонение пресуществлённому евхаристическому хлебу и его созерцание - средоточием Мессы.

К вероучительным документам этого времени, касающимся Евхаристии, относятся: послание Cum Marthae circa (1202), адресованное Иоанну, архиепископу Лионоскому, Папой Иннокентием III (DH 782-784); исповедание веры против катаров (DH 800-802), принятое на IV Латеранском соборе; исповедание веры императора Михаила VIII Палеолога (DH 851-861), принятое на II Лионском соборе; постановление Констанцского собора против заблуждений Джона Уиклифа (DH 1151-53), а также декрет того же собора Cum in nonnullis, обосновавший возможность совершения причащения только под видом хлеба (DH 1198-1200).

Новое время.

В период Реформации дискуссии на тему Евхаристии возобновились в связи со взглядами протестанских богословов, однако догматические постановления Тридентского собора по этому вопросу, изложенные главным образом в Decretum de sanctissima Eucharistia(DH 1635-61), фактически положили конец спорам по поводу принципиальных моментов учения о Евхаристии. Собор определил реальное присутствие Тела Христова в Евхаристии как истинное (vera), а не символическое, реальное (realis), а не посредством подобия, и субстанциальное (substantialis), а не только своей силой, как считал Ж. Кальвин. Собор подчеркнул, что при пресуществлении вся субстанция хлеба и вина полностью переходит в субстанцию Тела и Крови Христа (т.е. после освящения даров сохраняется только вид хлеба и вина), а также что под каждым видом и в каждой частице присутствует "весь Христос". Кроме того, в соборном декрете говорилось о необходимости участия в Евхаристии в состоянии благодати, о принятии причастия с верой и любовью.

В XX в. новый импульс развитию богословской мысли о Евхаристии придало литургическое движение. В бенедиктинских монастырях Бёрон и Мария Лаах развивалась богословская интерпретация присутствия евхаристического Христа и Его спасительного действия, нашедшая своё отражение в энциклике Папы Пия XII Mediator Dei (DH 3855) и в конституции II Ватиканского собора Sacrosanctum Concilium. Многие католические богословы XX в. (И. Конгар, А. де Любак, М.-Д. Шеню, Ж. Даниелу) отмечали необходимость рассмотрения вопроса о Евхаристии в контексте спасения, которое совершается одновременно в персональном (посредством веры) и сакраментальном (opus operatum) аспекте. Представители библейско-экуменического направления в католическом богословии также подчёркивали спасительный характер Евхаристии; результатом их деятельности стали межконфессиональные встречи богословов в бенедиктинском аббатстве Шеветонь, посвящённые в т.ч. обсуждению реального присутствия Христа в Евхаристии. С 1966 учение о Евхаристии с использованием положений феноменологии развивал Э. Схиллебекс.

Тема Евхаристии постоянно присутствует в межхристианском диалоге. Комиссия Всемирного совета Церквей "Вера и церковное устройство", в которой участвуют и католические богословы, выработала ряд документов о Евхаристии: в Лозанне (1927), Эдинбурге (1937), Лунде (1952), Монерале (1963) и Аккре (1974). В 1971 документ доктринального характера, посвященный Евхаристии, подготовила межконфессиональная Домбская группа. В 1978 в Падерборне был опубликован документ католическо-лютеранской комиссии, в котором лютеране признали истинность положения, сформулированного Тридентским собором, о том, что Иисус Христос присутствует в Евхаристии "истинно, реально и субстанциально".

Современные представления о Евхаристии сформулировал II Ватиканский собор, который в большинстве выработанных им документов отметил высшую ценность и значение Евхаристии для Церкви как народа Божьего, а также для каждого человека как отдельной личности; эта позиция получила подтверждение в энциклике Папы Иоанна Павла II Redemptor hominis.

Современное католическое учение о Евхаристии.

Евхаристия - таинство, завершающее христианское посвящение: те, кто был возведён крещением в достоинство царственного священства и в ещё большей степени уподоблен Христу в таинстве миропомазания, вместе со всей общиной участвуют в жертве Господа. Поэтому Евхаристия - источник и вершина всей христианской жизни, в ней "содержится всё духовное благо Церкви, т.е. Сам Христос, Пасха наша и Хлеб живой, через Плоть Свою, Святым Духом оживотворённую и животворящую, подающий жизнь людям, которые таким образом призываются и побуждаются в единении с Ним приносить в жертву самих себя, свой труд и всё тварное" (Presbyterorum ordinis 5). В центре таинства Евхаристии находятся хлеб и вино, которые через молитву освящения (слова Христа и призывание Духа Святого) пресуществляются в Тело и Кровь Христа, живого, воскресшего и прославленного, ибо "смерть уже не имеет над Ним власти" (Рим 6, 9).

Таинство Евхаристии, установленное Христом как воспоминание Его смерти и воскресения, совершается как постоянное бескровное "обновление" жертвы Христа посредством служения священников (ср. энц. Папы Пия XII Mediator Dei 55-56). Как сакраментальное жертвоприношение Евхаристия является прежде всего жертвой благодарения Богу Отцу за Его благодеяния в деле творения, искупления и освящения, а также жертвой хвалы, которую Церковь от имени всего творения воспевает Богу через Христа и со Христом.

Евхаристия - это воспоминание Пасхи Христовой, актуализация и сакраментальное приношение Его единой жертвы в литургии Церкви: совершая Евхаристию, Церковь совершает память Пасхи Христа, и Пасха Христа присутствует в настоящем. "Всякий раз, когда совершается на алтаре жертва Христа, в которой был заклан Христос, Пасха наша, совершается дело нашего искупления" (LG 3). Евхаристия вновь делает реальной жертву Креста, является её воспоминанием и приносит её плоды.

Благодаря силе слова Христова и действию Святого Духа в Евхаристии пребывает Христос во всей полноте Своей Божественной и человеческой природы. Это присутствие истинно, реально и сущностно (субстанциально); оно возвышает Евхаристию над всеми другими таинствами и делает её "совершенством духовной жизни и целью, к которой стремятся все таинства" (Фома Аквинский, Summa theologiae III, 73, 3). Евхарист. присутствие Христа начинается в момент освящения даров и продолжается всё время, пока они сохраняют вид хлеба и вина.

Христос реально присутствует под каждым видом и в каждой частице Святых Даров, поэтому причащение (в т.ч. только под видом хлеба) означает общение и единение (communio) со Христом и со всей церковной общиной. В Евхаристии человек "облекается во Христа", становится "храмом Святого Духа", укрепляется на пути к вечной жизни (ср. Ин 6, 54-55). "... Из Евхаристии, словно из источника, на нас изливается благодать, и с величайшей действительностью достигается то освящение людей во Христе и прославление Бога, к которому, как к своей цели, устремляются все остальные действия Церкви" (SC 10). Евхаристия - это Трапеза, предвещающая эсхатологическую Трапезу в Царстве Отца.

Формы евхаристического культа в Католической Церкви.

Помимо евхаристического культа, связанного с совершением литургии, в католической традиции сформировались и другие формы почитания Святых Даров. Ещё в раннехристианскую эпоху появился обычай сохранять Святые Дары для причащения больных и для преподания последнего напутствия (viaticum) умирающим. К XIII в. сложилась практика сохранения Святых Даров для поклонения (adoratio) евхаристическому Христу. Впоследствии в латинском обряде был введён праздник Тела Христова (позднее - торжество Тела и Крови Христа), получили распространение евхаристические процессии, выставление Святых Даров для поклонения; возникали различные евхаристические братства и монашеские конгрегации, посвящённые культу Пресвятой Евхаристии (адоратки, сакраментинцы, евхаристики и др.). Особая форма евхаристического культа - евхаристические конгрессы (в т.ч. международные), которые проводятся с конца XIX в. В XX в. во многих городах были организованы специальные часовни постоянного поклонения Святым Дарам. В последние десятилетия в документах Церкви неоднократно подчеркивалось личностно-общественное измерение евхаристического культа.